Откуда забор воды в санкт-петербурге
Вода живая и мертвая: что не так с источниками Петербурга
Старые водопроводные сети остаются одной из главных проблем Северной столице. Родники Ленобласти тоже оказались небезопасны.
Приехав в Петербург из другого региона России, многие замечают специфический «железный» привкус воды из-под крана. Удивление вызывают и повсеместно установленные фильтры в квартирах, и горожане, устало поднимающие к себе на этаж 5-литровые бутыли с водой. Хуже ситуация обстоит в соседней Ленобласти, где-то и дело возникают скандалы из-за ржавой воды из-под крана.
Что не так с водой у жителей Северной столицы и соседнего региона, разбирался корреспондент «Росбалта».
Из Невы не напиться?
С основания Северной столицы ее жители пили воду из Невы. Не изменилась ситуация и теперь — разве что воду из довольно грязной реки уже долгое время очищают. Систему местной очистки не раз признавали лучшей в России, а если посмотреть отчеты Роспотребнадзора и ГУП «Водоканал», создается впечатление, что петербургская вода близка к идеалу.
Разберемся, как происходит ее очистка. Городской водопровод в Петербурге работает уже больше полутора сотен лет — в состав комплекса входят 9 водопроводных станций, 198 повысительных насосных станций и сеть трубопроводов длиной в 6938 км. Вода из Невы проходит обработку на пяти крупных водопроводных станциях: вместо хлора используют гипохлорит натрия, а потом ультрафиолетовую обработку.
«Водоканал» неоднократно подчеркивал, что Северная столица стала первым городом в мире, где применили такую двухступенчатую технологию очистки питьевой воды. Следующим идею подхватил Нью-Йорк.
На сайте «Водоканала» утверждается, что качество воды в городе проверяют на 432 контрольных точках по 111 показателям, разделенным на 8 групп: обобщенные, органолептические, химические, микробиологические, паразитологические, вирусологические, гидробиологические и показатели радиационной безопасности.
Гордятся специалисты «Водоканала» еще одним ноу-хау — на всех водозаборах для в Неве используется биомониторинг: качество воды контролируют речные раки, реагируя на появление токсичных веществ сильным сердцебиением.
Таким образом, петербуржцам официально разрешено пить воду прямо из крана. Но если с ней и правда все хорошо, почему люди запасаются фильтрами, отстаивают воду или вообще предпочитают кипятить?
Дело — труба
Председатель Совета Экологического союза Петербурга Семен Гордышевский приводит интересную статистику: в 2004 году Водоканал поставлял горожанам 2,6 млн кубометров воды в сутки, в 2018-м — уже 1,5 млн. По словам эколога, люди стали потреблять меньше воды не только из-за установки счетчиков — мало кто теперь ее реально пьет.
Причин несколько. Первая и самая очевидная — старые водопроводные сети, которые портят воду во время ее путешествия в квартиры.
Так, в документе 2016 года «Устройство сетей водоснабжения и водоотведения в Санкт-Петербурге» отмечается, что 42% водопроводных сетей эксплуатируется от 30 до 50 лет, а 26% — более 50 лет. Такой «серебряный возраст» практически всегда означает коррозию и повреждения. Именно поэтому в петербургской воде так сильно повышено содержание железа, марганца и других вторичных загрязнителей — ведь в 70-е и 80-е годы в Ленинграде для строительства сетей использовалась сталь и серый чугун, а не полимеры, как сейчас.
В «Водоканале» не раз отмечали, что контролируют состояние воды именно на водомерном узле — до входа в конкретный дом. Дальше ответственными за воду и трубы, по которым она поступает в квартиры, нужно считать управляющие организации. А значит, если с вашей водой что-то неладное — с жалобой обратиться лучше, в первую очередь, к ним.
«Но вообще-то с ржавчиной легко справляются фильтры, установленные в квартире. Главная беда петербургской воды не в этом», — уверен Семен Гордышевский.
Сжигание илового осадка
Основная проблема с водой в Северной столице заключается в том, то несмотря на вроде бы качественный анализ, о котором рапортует «Водоканал», проверяют ее все-таки далеко не по всем параметрам.
Так, в распоряжении правительства РФ от 8 июля 2015 года N1316-р приводится полный перечень загрязняющих веществ, которые должны контролироваться в водных объектах. В этом списке — 249 химических веществ, органических загрязнителей, микроорганизмов, и радиоактивных изотопов. Как отмечалось выше, «Водоканал» контролирует воду только по 111 показателям, а количество химических веществ и того меньше.
«Если делать полный анализ, может выясниться, что вода непригодна для питья», — уверен Гордышевский. По его словам, среди веществ, оставшихся в «серой зоне» — бифенилы, диоксины и другие стойкие соединения, которых, по мнению эколога, не может не быть в воде, учитывая уровень загрязнения петербургских почв.
Так, в 2018 году, по данным Роспотребнадзора, Петербург попал в тройку регионов России с самой грязной почвой. Почти 30% образцов земли, взятых в городе, не соответствовали гигиеническим нормам. В ноябре прошлого года комитет по природопользованию провел еще одно исследование — из 128 проб почвы в 8 районах Петербурга только 11 оказались неопасными. В остальных обнаружили превышение допустимой концентрации меди, кадмия, цинка, свинца, бензпирена и никеля.
«И это неудивительно: мы же помним о том, что Петербург — единственный город в России, где сжигают иловый осадок сточных городских вод? А в них — вся таблица Менделеева. Несмотря на фильтры, огромное количество вредных веществ попадает в атмосферу и по закону гравитации оседает на землю и в воду», — отмечает эколог.
К слову, специалисты «Водоканала» заявляют, что газы, выходящие с завода по сжиганию осадка сточных вод на Юго-Западных очистных сооружениях, контролируют улитки. Однако Гордышевский называет весь биомониторинг организации «чистой пропагандой и пиаром монополиста, у которого нет конкурентов в городе».
«Биомониторинг с раками и улитками? Фокусы! Это некорректные биологические модели, любой врач скажет, что простейших нельзя сравнивать с человеческим организмом, глупость и профанация. Почему лекарства отрабатываются на мышах, а не на улитках? Почему на приматах? Простейшие не сразу реагируют на воздействие тех же диоксинов, да и человек не реагирует — самые опасные вещества в воде не имеют ни запаха, ни вкуса. Чтобы человек заболел, нужны годы, это накопительный эффект. А сколько живет улитка или рак?» — задается вопросом Гордышевский.
Эту же проблему, по словам эколога, можно с легкость экстраполировать и на Ленобласть — соседний регион невольно подпадает под воздействие «сжигалок» Водоканала, вредные вещества разносятся «розой ветров». Выход есть — например, переход от технологии сжигания к сбраживанию илового осадка как более безопасному для окружающей среды. Правда, «Водоканалу» такая альтернатива пока не по вкусу, и организация готовится закупать новое оборудования для сжигания осадка.
Родниковая — не значит чистая
Переместимся в соседний регион: у жителей Ленобласти ситуация с водой намного хуже. В 60% региональных скважин и родников, по данным экологической комиссии областного ЗакСобрания, вода качеству питьевой не соответствует. А по результатам недавних лабораторных исследований Роспотребнадзора, 17,1% проб питьевой воды из водозаборов региона не прошли нормативы по санитарно-химическим показателям. Больше всего страдают жители Выборгского, Киришского, Приозерского, Лужского и Гатчинского районов. Руководитель областного Роспотребнадзора Ольга Историк отметила, что жители 14 населенных пунктов в этих районах, входят в группу риска по онкологии из-за превышения хлороформа в воде.
Что же не так с водой в регионе? Дело в том, что в дома жителей вода поступает из 25 тысяч рек, однако часть водоемов имеет статус «загрязненных» или «очень загрязненных». А еще качество воды в реках сильно зависит от родников, которые их питают — а многие из них специалистами не проверяются.
Этой теме был посвящен круглый стол «Интерфакса Северо-Запад», прошедший 4 июня. Ольга Сенова, директор АНЭО «Друзья Балтики», отметила, что в Ленобласти более 6 тысяч населенных пунктов, и большая часть из них питается водой из скважин или родников.
«В некоторых местах родники оборудованы, и в них проверяется качество воды. Но не везде. Особенность области в том, что у нас образуются поверхностные воды, а затем все, что есть в почве, смывается в поверхностные источники и проникает в грунт», — объясняет Сенова. Эксперты отмечают, что даже ежегодные исследования воды в конкретном роднике недостаточны — он буквально напоминает живой организм, на который влияет множество факторов.
Так, Николай Кузьмин, депутат ЗакСобрания области, отмечает, что на качество воды сильно влияют свалки — специалисты ежегодно обнаруживают в регионе порядка 2,5 тысяч самовольных «мусорок». Во время дождя токсичные вещества смешиваются с поверхностными водами, впитываются в землю и в итоге загрязняют родники. По мнению Кузьмина, опасны для местных вод и заброшенные скважины в маленьких населенных пунктах — те, что жители пробурили самовольно. По такой скважине грязь может попасть в подземные источники.
Еще одна причина загрязнения водоемов региона — сельскохозяйственные производства. Фермеры используют минеральные удобрения, загрязняя почву тяжелыми металлами и токсичными элементами — все это после дождя попадает в грунтовые воды. Неправильное хранение навоза и организация туалетов также становится проблемой.
«Каждый решает сам, что делать со своими бытовыми стоками. В сельской местности часто используют нехороший вариант: выгребную яму, откуда вещества проникают в воду и почву. Но есть хорошие аналоги: например, сухие туалеты с компостированием отходов или локальные очистные станции», — советует руководитель водных программ экологической организации «Друзья Балтики» Елена Гретчина.
Курс на исправление?
В регионе долгое время функционировал проект «Родники Ленинградской области», в рамках которого исследовали 375 социально значимых родников. Больше половины оказались загрязнены, хотя люди регулярно брали из них воду для питья. В этом году проект «Родники Ленинградской области» трансформировался в новый формат — «Чистые родники — здоровая Балтика», выиграл президентский грант, и теперь, возможно, организует более масштабное исследование водоемов региона. Механизм следующий: эксперты вместе с жителями исследуют качество воды в местных источниках и наносят данные на карту общественного мониторинга. Кстати, в рамках проекта уже создали карту родников в Ленобласти, на которой можно посмотреть, насколько чистый источник воды находится рядом с вашим домом прямо сейчас.
Сейчас специалисты набирают команду для работы — присоединиться к проекту могут все желающие. А еще жителям Ленобласти рекомендуют обращаться с экологическими проблемами в районные общественные организации — присылать фотографии нарушений, их описание и координаты. То же можно посоветовать и их соседям в Петербурге.
Анжела Новосельцева
«Росбалт» представляет проект «О мусоре — начистоту!», призванный напомнить, что проблема грамотной утилизации отходов касается любого из нас, и каждый может внести свой вклад в ее решение. И от того, какие ответы мы найдем сегодня, будет зависеть качество нашей жизни завтра.
О Главной водозаборной станции Санкт-Петербурга
Журналисты одного из Санкт-Петербургских телеканалов провели эксперимент: установив на GPS-трекерах режим энергосбережения, они в начале сентября спустили приборы в канализацию в многоквартирном доме в Новом Девяткино (Всеволожский район Ленинградской области) и стали следить за их передвижением. Через две недели два из четырех навигационных устройств оказались в Неве в районе Смольного там, где в главную водную артерию Санкт-Петербурга впадает Охта. Это означает, что нечистоты из пригорода прямиком попадают в Неву, минуя очистные сооружения. А самое главное – чуть ниже по течению на излучине Невы находится… главный водозабор!
ГВС – это не «Горячее ВодоСнабжение»
Конечно, если посмотреть на квитанцию оплаты коммунальных услуг, можно увидеть, что аббревиатура ГВС означает горячее водоснабжение. Но мы будем говорить хотя и воде, но в ином ключе: ГВС – Главная Водозаборная Станция нашего города. И находится она на Смольной набережной. Именно там из реки Невы осуществляется забор воды, которая после многочисленных этапов очистки поступает в водопроводную систему города.
В некоторых пригородных населенных пунктах, например, в Ломоносове, было выполнение бурение артезианских скважин, которые являются местными источниками водоснабжения. Санкт-Петербург довольствуется ладожской водой, хотя по сути она невская. Вот такой парадокс: вода в Неву попадает из Ладожского озера, но и в Неву на всем ее протяжении попадает то, что попадать не должно. Поэтому утверждение, что мы пьем ладожскую воду, весьма спорное. Но сейчас речь пойдет о ГВС – главной городской водопроводной станции, благодаря функциям которой петербуржцы получают чистую (а чистую, ли?) воду.
Со дна Невы до крана в квартире
Водозаборные оголовки находятся на дне Невы. Эти сооружения, представляющие собой трубы, защищенные решетками, не пропускают в водозабор мусор и останавливают рыб. Вода, поступающая через оголовок, самотеком попадает в накопительный резервуар станции первого подъема. Работники «Водоканала» называют его «мокрым отделением». Из резервуара мощные насосы закачивают воду в трубы, соединенные с очистными установками. На станции очистки вода проходит все этапы водоподготовки и очищенная и обеззараженная поступает в магистральный водопровод.
По результатам лабораторных исследований, в воде, которая выходит с блока водоподготовки, не обнаруживается никаких вредных примесей – вода полностью соответствует всем нормам, предъявляемым санитарными требованиями. Даже несмотря на то, что в Неву попадают неочищенные стоки, питьевая вода гарантированно чистая. Процессом очистки предусмотрен тот факт, что канализационные сточные воды могут оказаться в Неве, и фильтры успешно справляются с такими загрязнениями.
Как строили водозаборные сооружения
Проектом была предусмотрено строительство тоннелей-водоводов: в 2012 году под дном Невы начали прокладку трех труб длиной по 250 метров каждая. Диаметр труб – полтора метра. Для старта горнопроходческого щита был построен колодец, так и названный – стартовая камера. Его изначальная глубина составляла 7 метров. В процессе работ глубину увеличили втрое. Для каждого из тоннелей-водоводов строился свой стартовый котлован.
Водозаборное сооружение устанавливается на фундамент, представляющий собой набор вбитых в дно Невы свай. Горнопроходческий щит запустили уже после забивки свай, и специалисты должны были виртуозно провести его по заданной траектории, чтобы не повредить конструктивные элементы фундамента.
Этот проект на самом деле – не новое строительство, а модернизация существующих водозаборов, которые были построены еще в тридцатые годы прошлого столетия. С тех пор на ГВС постоянно внедрялись инновационные технологии. Так, в 2001 в целях борьбы с вирусными инфекциями был проведен эксперимент по обработке воды УФ-излучением. Эксперимент показал снижение процента заболеваемости гепатитом А в десятки раз, и с 2008 года всю воду, проходящую через станции «Водоканала», обеззараживают ультрафиолетовыми лучами.
Вода для большого города
Кто-то удивится, но это факт: одно из самых эффективных предприятий Санкт-Петербурга работает в коммунальной сфере. Той самой, которая многими все еще воспринимается как символ неповоротливости, косности и убыточности. Но эти многие вряд ли знакомы с работой ГУП “Водоканал Санкт-Петербурга”.
Конечно, так было не всегда. Конечно, новые технологии требовали денег. Но городские власти деньги нашли – и не прогадали. Потому что в результате сегодня Петербург не просто имеет современную, европейского уровня компанию, которая обеспечивает город качественной питьевой водой. Благодаря этой совместной работе – городских властей и “Водоканала” – Санкт-Петербург первым в мире осуществил ряд важнейших экологических проектов. Проектов, от которых напрямую зависит здоровье будущих поколений.
Здесь живут раки
Санкт-Петербург берет воду из Невы. А Нева – река очень красивая, но не очень чистая. Все-таки – большой город, серьезная промышленность, интенсивное судоходство. В общем, вода в Неве – это не вода из горного ручья. Ей нужна серьезная очистка.
Но еще до того, как начнется процесс очистки, невскую воду контролируют речные раки. Эти раки “работают” на водозаборах “Водоканала”. Собственно, работа несложная – жить своей жизнью, но очень важная.
“Систему биомониторинга качества воды мы внедрили несколько лет назад, – рассказывает генеральный директор ГУП “Водоканал Санкт-Петербурга” Феликс Кармазинов. – Это действительно уникальная система, ее нам предложили ученые из Российской академии наук. По сути, это те самые биотехнологии, о которых сейчас так много говорят. И мы продолжаем заниматься активным внедрением биотехнологий в работу петербургского “Водоканала”.
Принцип действия системы биомониторинга основан на том, что раки моментально реагируют на появление в воде токсичных веществ: у них учащается сердцебиение. А поскольку к водоканальским ракам подключен специальный аппарат, который пишет их кардиоритм, об изменении этого ритма тут же узнают сотрудники водопроводной станции.
Раков подстраховывают рыбки. Они тоже контролируют состояние воды: если в воде появляется что-то нехорошее, рыбки начинают метаться и сигнализировать.
Правда, за все время работы раков и рыбок подобных ситуаций пока не возникало, но пресноводные “сотрудники” бдительности не теряют.
Режим работы у раков, к слову, щадящий. Двое суток несения службы в специальном аквариуме с невской водой – и потом в течение четырех суток можно спать и отъедаться. Работают парами, но на службу берут только раков мужского пола. Это не дискриминация, а научно обоснованные рекомендации ученых.
Прощание с хлором. И аммиаком
Собственно превращение обычной невской воды в воду питьевую, соответствующую всем стандартам, – процесс непростой. Здесь есть и фильтрование, и обесцвечивание, и обеззараживание. Воду надо очистить не только от видимой глазу грязи, но и от бактерий и вирусов.
С бактериями традиционно борются, хлорируя воду. И еще недавно в Петербурге, как и везде, использовали для этого жидкий хлор. Баллоны с хлором в огромном количестве хранились прямо на водопроводных станциях, большинство из которых расположено в городской черте, а Главная водопроводная станция – в самом сердце города, буквально в сотнях метров от Смольного.
Между тем хлор – это сильнодействующее ядовитое вещество. И любой объект, где хранится хлор (тем более если речь идет о десятках тонн хлора), – это объект повышенной опасности. Случись утечка – и под угрозой могло оказаться здоровье не только сотрудников станции, но и тысяч людей, живущих и работающих поблизости.
Сегодня все это в прошлом. Петербургский “Водоканал” первым в России полностью отказался от использования хлора для обеззараживания воды – ему нашли замену в виде безопасного гипохлорита натрия. Обеззараживающие возможности гипохлорита натрия – не меньше, чем у хлора, а вот угрозы он не представляет никакой. Сегодня на водопроводных станциях Петербурга построены и работают заводы по производству гипохлорита натрия. И весной этого года последний баллон хлора в торжественной обстановке покинет территорию “Водоканала”.
Но для того чтобы обеззараживающее действие гипохлорита натрия сохранилось во время путешествия воды по трубам от водопроводных станций в домашние водопроводные краны, воду необходимо аммонировать. И опять-таки – для этого традиционно использовался аммиак. Тоже весьма опасное химическое вещество, которое в больших количествах лучше бы не хранить. Сегодня на петербургских водопроводных станциях таблички “Опасно: аммиак!” уходят в историю. А все потому, что удалось найти альтернативу – сульфат аммония. Это абсолютно безопасная соль, но она не менее эффективна, чем традиционный аммиак.
Под ультрафиолетом
Впрочем, победить только бактерии – этого недостаточно. Оставались еще вирусы, с которыми с помощью хлорирования не справиться. В Петербурге эту проблему решают с помощью обработки воды ультрафиолетом.
И – внимание! – Петербург стал первым мегаполисом в мире, где абсолютно вся питьевая вода проходит обработку ультрафиолетом. Причем и технологии, и используемое оборудование – российского производства. Здесь мы перегнали Америку – Нью-Йорк еще только готовится перейти на 100-процентную обработку воды ультрафиолетом (он, по всей видимости, станет вторым мегаполисом в мире, справившимся с этой задачей).
Любопытный факт: за последние годы в Санкт-Петербурге заболеваемость гепатитом А снизилась в 20 раз.
Кстати, качество воды в Санкт-Петербурге контролируется в 444 точках по 139 показателям. При этом контроль проводят как сотрудники “Водоканала”, так и независимые организации – Центр исследования и контроля воды и Роспотребнадзор.
Не будет Балтика цвести
Но вода – она должна не только приходить в дома и на предприятия, но и куда-то оттуда деваться. Причем если в процессе водоснабжения главное – обеспечить потребителей водой качественной, абсолютно безопасной, то при водоотведении основная задача – минимизировать вред, который может нанести природе то, во что превращается вода в процессе производственной и иной деятельности людей. То есть сточные воды надо как следует очистить.
До 1978 года в Ленинграде вообще не было очистных сооружений. Все стоки, которые город тогда “нарабатывал”, – а это
3,5 миллиона кубометров в сутки! – сбрасывались в Неву (то есть в Балтийское море) без всякой очистки.
Сегодня в Петербурге очищается 87 процентов сточных вод. Через пару лет, когда будет достроен Главный канализационный коллектор, уровень очистки составит 98 процентов.
И здесь важен не только сам факт очистки. Важно качество очистки, ее глубина. Дело в том, что когда десятки лет назад строились первые очистные сооружения, никто не думал, что фосфор и азот, в больших количествах содержащиеся в стоках, очень вредны для Балтийского моря. Что от них Балтика цветет – и это не то цветение, которому следует радоваться. Чем более активны сине-зеленые водоросли (для которых фосфор с азотом – любимое лакомство), тем меньше шансов выжить у других обитателей Балтийского моря.
Сегодня на очистных сооружениях петербургского “Водоканала” благодаря проведенной модернизации и внедрению новых технологий удалось добиться глубокой очистки сточных вод от фосфора и азота.
Нормативы по фосфору и хлору устанавливаются ХелКОМом (Хельсинской конвенцией по защите экологии Балтийского моря). Сегодня хелкомовский норматив, к примеру, по фосфору – 1,5 мг/л. В воде, прошедшей через очистные сооружения петербургского “Водоканала”, содержание фосфора 0,5 мг/л. И это значит, что “Водоканал” уже сегодня выполняет те нормативы ХелКОМа, которые начнут действовать лишь с 1 января 2010 года (они как раз составляют 0,5 мг/л по общему фосфору).
Добиться таких результатов удалось благодаря объединению усилий всех заинтересованных сторон – и самого “Водоканала”, и администрации Санкт-Петербурга, и соседей по Балтике (прежде всего финских партнеров). Кстати, в этом году сотрудничеству петербургского “Водоканала” с министерством охраны окружающей среды Финляндии исполняется 20 лет.
Если бы не умение объединять усилия, если бы не активная поддержка городской администрации, вряд ли удалось бы реализовать крупнейшие экологические проекты Северо-Западного региона.
Один из таких проектов – Юго-Западные очистные сооружения. Их строили в полном смысле слова “всем миром”. В 2005 году на торжественной церемонии ввода ЮЗОС в эксплуатацию присутствовали и президент России Владимир Путин, и президент Финляндии Тарья Халонен, и премьер-министр Швеции Йоран Перссон, и губернатор Санкт-Петербурга Валентина Матвиенко. Ввод в строй Юго-Западных очистных сооружений практически вдвое сократил сброс неочищенных сточных вод в акваторию Финского залива. Этот проект стал первым в России, реализованным по схеме государственно-частного партнерства с привлечением международных финансовых организаций.
Но сточные воды мало очистить от всяких гадостей. Надо куда-то деть тот осадок, который в процессе образуется.
Раньше в Петербурге этот осадок просто складировали. Что было, мягко говоря, не очень полезно для окружающей среды. И при этом с каждым годом на это требовалось все больше и больше места.
Сегодня его сжигают. На трех заводах, которые были построены за последние годы. И опять Петербург стал первым городом в мире, где полностью удалось решить проблему утилизации осадка сточных вод.
Более того, в процессе сжигания осадка вырабатываются тепло и электроэнергия. И тем самым экономятся энергоресурсы, потребляемые “Водоканалом”. В результате, несмотря на то что за последние годы были введены в эксплуатацию большие энергоемкие объекты, в целом энергопотребление в ГУП “Водоканал Санкт-Петербурга” уменьшилось примерно на 30 процентов.
Горячие точки остывают
В свое время ХелКОМ составил список “горячих точек” – основных источников загрязнения Балтики. Четыре из них относились к зоне ответственности “Водоканала”.
Сегодня в списке “горячих точек”, выявленных ХелКОМом в Петербурге, осталась лишь одна, связанная с прекращением сброса неочищенных стоков в Балтийское море. Она исчезнет, как только будет достроен Главный канализационный коллектор.
Это очень сложный, очень дорогой – и очень важный проект. Коллектор – не просто труба в земле. Это сложнейшее инженерное сооружение: коллектор прокладывается под землей на глубине 40-90 метров, его внутренний диаметр – более 3 метров.
Первый пусковой комплекс коллектора был запущен в октябре 2008 года – в день, когда петербургский “Водоканал” праздновал свое 150-летие. Впереди – еще второй и третий пусковые комплексы.
Главная награда
“Когда я двадцать с лишним лет назад начинал работать в ленинградском “Водоканале”, мы не были даже в первой двадцатке водоканалов Советского Союза. Сейчас мы – лидеры. И это благодаря тому, что нас активно поддерживает город, что нам помогали и помогают финны, – говорит генеральный директор ГУП “Водоканал Санкт-Петербурга” Феликс Кармазинов. – И сейчас уже появились направления, где мы занимаем лидирующие позиции, и уже наши западные коллеги учатся у нас”.
За последние годы петербургский “Водоканал” собрал внушительную коллекцию наград: Гран-при конкурса “Лучшее предприятие жилищно-коммунального хозяйства России”, премия правительства Российской Федерации в области качества, награда Европейской ассамблеи бизнеса “Лучшее предприятие Европы”, Национальная экологическая премия – перечислять премии и призы можно долго.
Но главное – это не награды и не почетные звания. Главное, что холодная вода, которая течет в Петербурге из кранов, действительно питьевая. То есть ее можно смело пить. А еще – что будущим поколениям в наследство останется чистая Балтика.
Экспонаты руками трогать
“Когда чистишь зубы, кран надо закрывать”, – говорит пятилетняя Аня маме. И мама послушно закрывает кран. Спорить бесполезно: она сама сводила дочку в петербургский музей “Вселенная воды”. А там Ане рассказали, что воду надо экономить, потому что воды на планете не так много, как кажется.
“Вселенная воды” – музей необычный. И непривычный. Можно сидеть на полу – на специальных мягких подушечках-каплях. Можно трогать руками экспонаты. Можно рисовать, смотреть фильмы. Фильмов много – более трех десятков, и все они – о воде. О загадках воды. О легендах, с водой связанных. О разрушительной силе воды. О созидательной силе воды. О воде в науке. О воде в искусстве.
А еще удивительно само место, где все это располагается. “Вселенная воды” открыта в помещении бывшего резервуара чистой воды петербургской Главной водопроводной станции. Еще в начале прошлого года на полу там действительно была вода. А в октябре открылась музейная экспозиция- подарок “Водоканала” городу. За пять лет до этого был еще один подарок – к 300-летию Петербурга “Водоканал” в здании бывшей Водонапорной башни открыл музей “Мир воды Санкт-Петербурга”.
Сегодня “Мир воды Санкт-Петербурга” и “Вселенная воды” – единый музейный комплекс. Каждую неделю сюда приходят по 5-7 тысяч человек. Приходят школьники – целыми классами. Приходят семьи. Приходят просто взрослые – потому что интересно. Можно назвать это просветительской работой, можно – социальной ответственностью предприятия. Но дело не в формулировках.
“Мы можем долго объяснять, что к воде надо относиться бережно – а можем показать большой стеклянный глобус и крошечный кристалл рядом. Глобус – это сколько всего на Земле воды. А крошечный кристалл – это какая часть воды пригодна для питья. И все станет ясно”, – говорит директор музея Светлана Пшеничная.
Весной этого года в петербургских школах впервые были проведены уроки Балтийского моря. Эту программу организовал Детский экологический центр ГУП “Водоканал Санкт-Петербурга”.
Детский экологический центр работает уже более шести лет. В августе прошлого года ДЭЦ был награжден Сертификатом Европейского агентства по окружающей среде – чтобы его вручить, в Петербург специально приезжала директор агентства Жаклин МакГлейд.
Уроки Балтийского моря – одна из многих программ, которые реализует Детский экологический центр. Причем далеко не все эти программы непосредственно связаны с водой. “Одной тонной меньше” – проект, посвященный вопросам изменения климата. Другой называется “Экодом – моя мечта” – это про проблемы ресурсосбережения. В конкурсе проектов “Сделаем город лучше” ребята предлагали и парковки велосипедные возле школ создать, и кормушки для птиц в парках развешивали.
Уроки Балтийского моря дали возможность петербургским школьникам понять, что Балтика – это не абстрактная вода.
Что море – это живой организм и его состояние зависит в том числе от действий каждого из нас. И что экология – это совсем нескучно.
Ученик 5-го класса одной из петербургских школ Саша Кузнецов поделился своими впечатлениями от участия в экологической мастерской “Живая Балтика”: “Теперь я буду закрывать кран, чтобы вода не текла просто так. И еще я узнал, как очищается вода: нам рассказали про остров Белый, где находятся очистные сооружения. Все было весело.
И хоть это тоже был урок – он был как игра. Жалко, что в школе учителям не всегда хватает времени на такие занятия”.
История петербургского водоснабжения
Хронику водоснабжения Петербурга можно поделить на две части: до 1858 года и позднее.
Пожалуй, именно обилие рек и каналов отодвинуло строительство централизованной системы водоснабжения в нашем городе почти на 160 лет.
Ещё в 1820 году специальная государственная комиссия, рассмотрев вопрос о необходимости строительства городского водопровода, пришла к заключению, что «Петербург по положению и устройству достаточно снабжён хорошею водою» .
Районы, удалённые от водоёмов и не богатые колодцами, «поили» водовозы и водоносы, в богатых домах их функции выполняли дворники.
Нормы водоснабжения были чётко регламентированы — по три с половиной ведра (то есть приблизительно 43 литра) на человека.
Узнать, какую воду продаёт водовоз, можно было по цвету бочки: белые наполнялись из Невы, жёлтые — из Фонтанки, зелёные — из каналов.
Эти сведения были немаловажными, поскольку от источника зависело качество воды.
Выше всего ценилась невская водичка, Фонтанка считалась источником похуже, ещё меньше «котировались» каналы и малые реки — Екатерининский, Лиговский, Мойка, Пряжка.
Уже во второй половине XVIII века многие малые протоки, куда горожане несанкционированно сбрасывали отходы, напоминали сточные канавы.
В конце концов городские власти вынуждены были издать запрет на использование воды из этих водоёмов.
В начале XIX столетия в Петербурге стали появляться так называемые водокачалки — каменные или деревянные будки, в которых были установлены ручные или паровые насосы.
Как правило, их строили по берегам рек в тех местах, где не было удобных спусков к воде.
В 1827 году два подобных сооружения были возведены на левом берегу Невы, у Исаакиевского и
Воскресенского мостов.
Первым объектом, для которого в городе был проведён водопровод, стали фонтаны Летнего сада: по Лиговскому каналу вода доставлялась из Дудергофского озера в бассейн, который располагался в районе нынешней улицы Некрасова (которая, кстати, долгое время называлась Бассейной), а затем по трубам двигалась в сторону сада, пересекая по пути Фонтанку.
Собственные водопроводы уже в XVIII столетии имели Меншиковский и Мраморный дворцы, но специально для бытовых нужд впервые направил воду по трубам граф Эссен-Стенбок-Фермор, в 1846 году начавший строительство системы, которая должна была обеспечивать водой дома в Московской и Литейной частях.
От «водокачальной машины», установленной в здании, построенном у Воскресенского моста специально для водопровода, трубы шли до Знаменской площади, Сергиевской и Итальянской улиц.
Если бы это предприятие оказалось рентабельным, дальнейшая история петербургского водоснабжения, возможно, сложилась бы несколько иначе. Однако первый коммерческий водопровод разорился, и новых попыток его устроитель уже не предпринимал.
Локальные частные водопроводы возникали в столице и позднее.
Например, в 1852 году в районе Нарвской заставы на берегу Екатерингофки появилась небольшая водонапорная башня, из которой вода поступала на дачу генерал-лейтенанта Болдырева.
Заодно, уже на коммерческой основе, обеспечивались водой и несколько соседних домов.
Акционерное общество Санкт-Петербургских водопроводов должно было обеспечить дома в «незаречных», то есть левобережных, частях города. Для этого на Шпалерной улице, перед Таврическим дворцом, на месте бывшей городской свалки, по проекту архитектора И. Мерца была построена Городская водопроводная станция, главным инженерным сооружением которой стала водонапорная башня.
Согласно первоначальному замыслу, вода из реки должна была поступать к ней по открытому каналу, однако реализована была другая система: по трубам, идущим с глубины 2,5 аршина приблизительно от середины русла, вода закачивалась при помощи паровых машин в резервуар, находившийся наверху башни, и оттуда, уже под собственным напором, текла по водопроводу.
Первая попытка ввести сеть в эксплуатацию была предпринята в 1861 году, но из-за ошибки в расчётах она закончилась полной неудачей: трубы лопнули, и вскоре окрестные улицы стали орошаться пробивающимися из-под земли родничками и фонтанами. На восстановление коммуникаций и пошатнувшейся репутации Обществу потребовались дополнительные 900 тысяч рублей, которые ссудил в обмен на акции предприятия купец А. Крок.
Спустя два года, 30 ноября 1863 года, работа водопровода возобновилась, на сей раз — вполне успешно.
В первые десять лет, чтобы подвести к своим домам чугунные трубы, горожане платили по 10 рублей серебром за погонную сажень. При этом 100 вёдер воды (более 1200 литров) обходились обывателям относительно недорого, стоимость их была 8—12 копеек.
Позднее цены на воду снизились, и в 1903—1913 годах составляли уже 6 копеек за 100 вёдер.
Две английские вертикальные паровые машины, подававшие воду в башню на Шпалерной, проработали 40 лет.
За это время количество клиентов водопровода в центральных районах заметно увеличилось, и естественного напора, который создавал бассейн в верхнем этаже башни, уже давно не хватало для того, чтобы вода по трубам поднималась до четвёртого и пятого этажей зданий. Дополнительное давление создавали поршневые паровые насосы.
Позднее, в 1908 году, их заменили турбинами, к радости жителей окрестных домов, страдавших от сильной вибрации и «подвижности предметов», создаваемой поршневыми машинами.
В 1873 году в городе начинает действовать еще одно акционерное общество — Товарищество Новых водопроводов.
Благодаря этой организации прямое водоснабжение получают «заречные» части Петербурга — Васильевский остров, Петербургская и Выборгская стороны.
В 1875—1878 годах строятся водопроводные станции на Арсенальной улице, 23-й линии Васильевского острова и у Сампсониевского моста на Петербургской стороне.
С этого времени водопроводное хозяйство на Шпалерной именуется Главной станцией, остальные станции получают названия по районам, которые обслуживают.
Не просуществовав и десяти лет, Товарищество передало концессию по снабжению заречных частей водой английскому акционерному обществу, у которого к 1893 году предприятие выкупили городские власти.
Главная водопроводная станция стала собственностью города на три года раньше.
К 1900 году абонентами водопроводной сети числилось около 70 процентов петербургских домов. Кстати, таковыми считались не только здания, квартиры в которых были оснащены водопроводными кранами, но и те, где вода подавалась во двор.
В августе 1908 года в Петербурге разразилась сильнейшая эпидемия холеры, и перед городскими властями остро встал вопрос очистки воды.
С 1911 года на Петербургской стороне воду начали не только фильтровать, но и озонировать.
На Главной станции вода проходила через «медленные» фильтры, состоявшие из камней, гравия и песка, а затем обрабатывалась хлором. Василеостровская и Выборгская станции, поставлявшие горожанам воду напрямую из Невы, к 1913 году прекратили работу.
Территории, которые они раньше обслуживали, отошли в ведение двух оставшихся водопроводных хозяйств, для чего через Неву были проложены несколько больших труб — дюкеров.
Все водозаборы находились в нижнем течении Невы, а следовательно, вместе с водой на станции неизбежно попадала часть городских бытовых и промышленных стоков.
В начале XX века рассматривались два варианта, которые позволяли решить эту проблему: воду в Петербург можно было доставлять из ключей на Ижорской возвышенности или из Ладожского озера.
Геологические исследования показали, что воды ключей для городских нужд недостаточно, а потому в 1914 году был утвержден проект Ладожского водопровода, который должен был начинаться в 2,5 километра от берега Ладожского озера, в районе посёлка Морозо, у мыса Осиновец.
Работы по его строительству остановились в 1918 году. Речь шла о временной приостановке, но водопровод так и не был построен.
Однако идея снабжения города ладожской водой кажется интересной и современным специалистам.
В частности 13 марта появилась информация о том, что правительством Ленинградской области иа
Первая генеральная схема реконструкции водоснабжения в Ленинграде была разработана в 1938 году, но реализовать ее смогли лишь после войны, в 1947—1949 годах.
На протяжении следующих двух десятков лет город обеспечивали три водопроводные станции: Главная, Петроградская и построенная незадолго до революции Южная.
В 1971 году к ним присоединилась Северная водопроводная станция.
В настоящий момент в Петербурге также работают четыре станции: Южная, Волковская, Северная и, конечно, Главная.
Границы зон, которые они обслуживают, меняются в зависимости от сезона и времени суток, так что одни и те же дома могут утром питаться от водозабора у Шпалерной, а вечером получать воду с Волковской станции, имеющей водозабор выше по течению.
